Чародейка

Люди эпохи уходят. Человечищи... Светлая память.((( Так грустно...

Есть такие.) Передам, что всё пришло, спасибо.)

Bond, Ярмарка с работой над причёсками мальчиков - точно 17 декабря!

Господи, как жаль! Пусть земля тебе будет пухом, дядя Миша.(((

это треш какой-то. Второй класс. Второй, МЛЯТЬ! класс! Это по 8 лет детям!

Я часто бываю в поликлиниках. Ну, так сложилось. Знаете, чем заняты дети в поликлиниках? Правильно. Втыкают в онлайн игры. И только процентов 10 родителей читают детям книжки, играют с ними или ещё как-то ребя отвлекают. Хотя это поликлиника, куда маме спешить? Раньше, чем от врача, она всё-равно не выйдет из поликлиники. Хотя ладно, я устала от этой дискуссии. Каждый при своём. Спасибо за внимание.)

))) Не хочу.) Потому что считаю очень важным опытом - получение опыта общения и умение выстраивать взаимоотношения.) У окейгугла этому не научиться никак. Потому что да, все школьники разные.))) ААА! Ещё один пример.))) Там сталоня играл полицейского, которого заморозили, а потом разморозили через 80 кажется лет, потому что разморозили и его современника-убийцу. И поймать его мог только сталоня. Это предыстория. Так вот там очень показательный окейгугл. Когда по инструкции спрашивают пошагово, чё делать с преступником, который направил на тебя оружие. Инструкции следующие - направьте на него оружие (направили, а преступник стоит и сам ржёт-офигевает-ждёт, чё будет дальше) - громко и уверенно скажите "бросьте оружие" - если он этого не сделал скажите "а не то!..." и на этом инструкция заканчивается.))) И только сталоня сразу стал стрелять. Потому что у него был нужный ОПЫТ. Хотя с той инструкцией окейгугла тоже сложно было поспорить. Пошаговая стратегия верная.)

Да где вы это увидели? Я считаю, что сегодняшние технологии - это большое подспорье в раскрытии себя. Но этим потенциалом школьники не пользуются даже на 15% в большинстве своём. Это всё-равно, что дать туземцу лазерную установку (условно), а он будет только с помощью неё только огонь разводить. Потому что опыта использования этой установки нет. А кто ему даст этот опыт? окейгугл?

Вооот! теряется ещё один навык! Умение коммуникации! Ведь окейгугл ничё не чувствует. Тупо записал его ответы и всё. А у отличника нужно выпросить, добыть и сделать так, что бы никто не догадался, что ты списал. А если списываешь не у отличника, то нужно ещё и проверить, правильно ли сосед по парте выполнил задания. Мне очень нравятся современные технологии, потому что можно научится куче вещей, которые, допустим, мне были не доступны в мою бытность школьницей. Это целый открытый мир! Куча техник, онлайн курсов, просто бесплатной информации и советов. Осваивай то, что тебе нужно! А как узнать, что тебе нужно? Окейгугл, что мне нужно? Давайте не будем смешивать солёное с кислым. Технологии - это хорошо. Но вот как ими пользуются сейчас школьники - мне не нравится. Потому что за окейгуглом интеллекта не увидать. А иногда его там и нет, окейгугл один. ИМХО. Нет, мы с гуглом не меряемся... чем там с гуглом можно меряться? Но гугл часто лишает необходимой наработки опыта. Который поможет там, где гугл будет недоступен. Потому что именно так - гугл не пойдёт в школу за ученика. и ЕГЭ за него сдавать не будет. И пр.

А чем окейгугл с готовыми решениями честнее списанной домашки у товарища? Ведь спрашивают не "окейгугл - механизм составления других слов из одного", а "окейгугл всеслова, которые можно составить из вот такого слова". Нифига это не честнее. Такое же списывание результатов чужого труда. Человек должен уметь это делать сам. А за него это умеет делать окейгугл. А человек, получается, не умеет. Такие задания даются в школе не для результата любым путём. А для развития мозга. Ну, что ж, мозг у гугла развит отлично.))) -Вы что, и есть за меня будете? - Ага! <c>

Лиля, мне тоже показалось, что ты ратуешь за то, что мол, в гугле искать проще и такие балбесы не надоедают больше библиотекарям.)

Я не совсем понимаю комментарий про собственное Я в 3-4 года. Как это относится к пользованию окейгугла школьником 7-10 лет? Увидела добавку текста.) Но не согласна. Появление своего Я и способности к мыслительным и аналитическим процессам еще не означает, что ага, вот тебе уже четыре, у тебя и собственное Я появилось и способности к аналитике, фух, теперь на компьютер, осваивай. То, что появилось в 3-4 года ещё надо развить до определённого уровня, что бы это всё как раз не застряло на уровне 4хлетки. И комп тут только вредит, а не помогает. ИМХО. Ну, давайте честно скажем себе, что мало какие дети в окейгугл ищут познавательные или обучающие программы. В основном ищут быстрых ответов, что бы отделаться от домашки и онлайн-игры играют.

Личная ИМХА. Сначала надо детей научиться пользоваться мозгами. А уж компьютером научиться пользоваться - как раз много ума не надо. И чем позже, тем лучше, имхо. Если только деть осваивает толковые проги, например, программирование, робототехника или ещё что. А не простецкий окейгугл. И ведь на переменах что, каждый видит, что дети обсуждают механику или кинетику 3д моделей? Или рассматривают увеличенный лист и его клетки? Нет! У них окейгугл и игрыонлайн. Это развитие? Это умение добыть нужную информацию? Ну, не смешите мои тапки. Если до информации можно дойти своими мозгами - нужно пользоваться мозгами. А если нужно узнать количество жителей России или других стран, то нужно воспользоваться мозгами, понять, что физически это самостоятельно выяснить невозможно - и спросить у гугла. Ещё один пример. Дословно не скажу но смысл такой. Отключили тырнет или света не было, не важно. Важно то, что школьнику задали написать краткую биографию Достоевского. А окейгугла не было под рукой. Дитё в истерике. Где искать-то? Бабушка, выходя из комнаты говорит: - Посмотри в советской энциклопедии. Дитё - Бабушка, но она же 1961 года!!! Бабушка, обернувшись: - на сколько мне известно, деточка, то у Достоевского с 1881г никаких изменений в биографии не было. Компьютер - приложение к мозгам. А не мозги - к компьютеру.

Чувство силы. Айзек Азимов.Чувство силы Айзек Азимов Председатели комитетов конгресса выслушали на заседании сообщение об удивительном открытии — возможности вычислять без счётных машин с помощью графитики, и решили строить звездолёт нового типа… Айзек Азимов Чувство силы ^НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ПАМФЛЕТ^ Джехан Шуман привык иметь дело с высокопоставленными людьми, руководящими раздираемой распрями планетой. Он был штатским, но составлял программы для автоматических счётных машин самого высшего порядка. Поэтому генералы прислушивались к нему. Председатели комитетов конгресса — тоже. Сейчас в отдельном зале Нового Пентагона было по одному представителю тех и других. Генерал Уэйдер был тёмен от космического загара, и его маленький ротик сжимался кружочком. У конгрессмена Бранта было гладко выбритое лицо и светлые глаза. Он курил денебианский табак с видом человека, патриотизм которого достаточно известен, чтобы он мог позволить себе такую вольность. Высокий, изящный Шуман, программист Первого класса, глядел на них без страха. — Джентльмены, — произнёс он, — это Майрон Луб. — Человек с необычайными способностями, открытый вами случайно, — безмятежно сказал Брант. — Помню. Он разглядывал маленького, лысого человечка с выражением снисходительного любопытства. Человечек беспокойно шевелил пальцами и то и дело переплетал их. Ему никогда ещё не приходилось сталкиваться со столь великими людьми. Он был всего лишь пожилым техником низшего разряда; когда-то он провалился на всех экзаменах, призванных обнаружить в человечестве наиболее одарённых, и с тех пор застрял в колее неквалифицированной работы. У него была одна страстишка, о которой пронюхал великий Программист и вокруг которой поднимал такую страшную шумиху. Генерал Колдер сказал: — Я нахожу эту атмосферу таинственности детской. — Сейчас вы увидите, — возразил Шуман. — Это не такое дело, чтобы рассказывать первому встречному. Ауб! — В том, как он бросил это односложное имя, было что-то повелительное, но так подобало говорить великому Программисту с простым техником. — Ауб, сколько будет, если девять умножить на семь? Ауб поколебался; в его бледных глазах появилась тревога. — Шестьдесят три, — сказал он. Конгрессмен Брант поднял брови. — Это верно? — Проверьте сами, сэр. Конгрессмен достал из кармана счётную машинку, дважды передвинул её рычажки, поглядел на циферблат у себя на ладони, потом сунул машинку обратно. — Это вы и хотели нам показать? — спросил он. — Фокусника? — Больше, чем фокусника, сэр. Ауб запомнил несколько простых операций и с их помощью ведёт расчёты на бумаге. — Бумажный счётчик, — вставил генерал со скучающим видом. — Нет, сэр, — терпеливо возразил Шуман. — Совсем не то. Просто листок бумаги. Генерал, будьте любезны задать число! — Семнадцать, — сказал генерал. — А вы, конгрессмен? — Двадцать три. — Хорошо. Ауб! Перемножьте эти числа и покажите джентльменам, как вы это делаете. — Да, Программист, — сказал Ауб, втянув голову в плечи. Из одного кармана он извлёк блокнотик, из другого — тонкий автоматический карандаш. Лоб у него собрался складками, когда он выводил на бумаге затейливые значки. Генерал Уэйдер резко бросил ему: — Покажите, что там. Ауб подал ему листок, и Уэйдер сказал: — Да, это число похоже на 17. Брант кивнул головой. — Верно, но, мне кажется, скопировать цифры со счётчика сможет всякий. Думаю, что мне и самому удастся нарисовать 17, даже без практики. — Разрешите Аубу продолжать, джентльмены, — бесстрастно произнёс Шуман. Ауб снова взялся за работу, руки у него слегка дрожали. Наконец он произнёс тихо. — Это будет 391. Конгрессмен Брант снова достал свой счётчик и защёлкал рычажками. — Черт возьми, верно! Как он угадал! — Он не угадывает, джентльмены, — возразил Шуман. — Он рассчитал результат. Он сделал это на листке бумаги. — Чепуха, — нетерпеливо произнёс генерал. — Счётчик — это одно, а значки на бумаге — другое. — Объясните, Ауб, — приказал Шуман. — Да, Программист. — Ну вот, джентльмены, я пишу 17, а под ним 23. Потом я говорю себе: 7 умножить на 3. Конгрессмен прервал мягко: — Нет, Ауб, задача была умножить 17 на 23. — Да, я знаю, — серьёзно ответил маленький техник, — но я начинаю с того, что умножаю 7 на 3, потому что так получается. А 7 умножить на 3 — это 21. — Откуда вы это знаете? — спросил конгрессмен. — Просто запомнил. На счётчике всегда получается 21. Я проверял много раз. — Это значит, что так будет получаться всегда, неправда ли? — заметил конгрессмен. — Не знаю, — пробормотал Ауб. — Я не математик. Но, видите ли, у меня всегда получаются правильные ответы. — Продолжайте. — 3 умножить на 7 — это 21, так что я и пишу 21. Потом трижды один — три, так что я пишу тройку под двойкой… — Почему под двойкой? — прервал вдруг Брант. — Потому что… — Ауб обратил беспомощный взгляд к своему начальнику. — Это трудно объяснить. Шуман вмешался. — Если вы примете его работу, как она есть, то подробности можно будет поручить математикам. Брант согласился. Ауб продолжал: — 2 да 3 — пять, так что из 21 получается 51. Теперь оставим это на время и начнём заново. Перемножим 7 и 2, будет 14, потом 1 и 2, это будет 2. Сложим, как раньше, и получим 34. И вот, если написать 34 вот так под 51 и сложить их, то получится 391. Это и будет ответ. Наступило минутное молчание, потом генерал Уэйдер сказал: — Не верю. Он городит чепуху, складывает числа и умножает их так и этак, но я ему не верю. Это слишком сложно, чтобы могло быть разумным. — О нет, сэр, — смятенно возразил Ауб. — Это только кажется сложным, потому что вы не привыкли. В действительности же правила довольно просты и годятся для любых чисел. — Для любых? — переспросил генерал. — Ну, так вот. — Он достал свой счётчик (военную модель строгого стиля) и поставил его наугад. — Помножьте на бумажке — 5, 7, 3, 8. Это значит… Это значит 5738. — Да, сэр, — сказал Ауб и взял новый листок бумаги. — Теперь… — Генерал снова заработал счётчиком. — Пишите: 7, 2, 3, 9. Число 7239. — Да, сэр. — А теперь перемножьте их. — Это займёт много времени, — прошептал Ауб. — Неважно. — Валяйте, Ауб, — весело сказал Шуман. Ауб принялся за дело. Он брал один листок за другим. Генерал достал часы и засёк время. — Ну что, кончили колдовать, техник? — спросил он. — Сейчас кончу, сэр… Готово. 41537382. — Ауб показал записанный результат. Генерал Уэйдер недоверчиво улыбнулся, передвинул контакты умножения на своём счётчике и подождал, пока цифры остановятся. А когда он взглянул, сказал с величайшим изумлением: — Великие галактики, это верно! * * * Президент Всепланетной Федерации позволил подвижным чертам своего лица принять выражение глубокой меланхолии. Денебианская война, начавшаяся как широкое, популярное движение, выродилась в скучное маневрирование и контрманеврирование, с постоянно растущим на Земле недовольством. Однако оно росло и на Денебе. А тут конгрессмен Брант, глава важного военного комитета, беспечно тратит свою получасовую аудиенцию на разговоры о чепухе. — Расчёты без счётчика, — нетерпеливо произнёс президент, — это противоречие понятий. — Расчёты, — возразил конгрессмен, — это только система обработки данных. Их может сделать машина, может сделать и человеческий мозг. Позвольте привести пример. — И, пользуясь недавно приобретёнными знаниями, он получал суммы и произведения, пока президент не заинтересовался против своей воли. — И это всегда выходит? — Каждый раз, сэр. Это абсолютно надёжно. — Трудно ли этому научиться? — Мне понадобилась неделя, чтобы понять по-настоящему. Думаю, что дальше будет легче. — Хорошо, — сказал президент, подумав, — это интересная салонная игра, но какая от неё польза? — Какая польза от новорождённого ребёнка, дорогой президент? В данный момент пользы нет, но разве вы не видите, что это указывает нам путь к освобождению от машины? Подумайте, сэр. — Конгрессмен встал, и в его звучном голосе автоматически появились интонации, к которым он прибегал в публичных дебатах. — Денебианская война — это война между счётными машинами. Денебианские счётчики создают непроницаемый заслон против нашего обстрела, наши счётчики — против их обстрела. Как только мы улучшаем работу своих счётчиков, другая сторона делает то же, и такое жалкое, бесцельное равновесие держится уже пять лет. А теперь у нас есть способ, позволяющий обойтись без счётчика, перепрыгнуть через него, обогнать его, мы можем сочетать механику расчётов с человеческой мыслью; мы можем получить эквивалент счётчикам, миллионам их. Я не могу предсказать все последствия в точности, но они будут неисчислимыми. А если Денеб будет продолжать упрямиться, они могут стать катастрофическими. Президент смутился. — Чего вы от меня хотите? — Чтобы вы поддержали в административном отношении секретный проект, касающийся людей-счётчиков. Назовём его Проект Числа, если хотите. Я могу поручиться за свой комитет, но мне нужна административная поддержка. — Но каковы пределы возможностей для людей-счётчиков? — Пределов нет. По словам Программиста Шумана, познакомившего меня с этим открытием… — Я слышал о Шумане. — Да. Так вот, доктор Шуман говорит, что теоретически счётная машина не может делать ничего такого, чего не мог бы сделать человеческий мозг. Машина попросту берет некоторое количество данных и производит с ними конечное количество операций. Человек может воспроизвести этот процесс. Президент долго обдумывал слова Бранта, потом сказал: — Если Шуман говорит, что это так, то я готов поверить ему — теоретически. Но практически: может ли кто-нибудь знать, как счётная машина работает? Брант вежливо засмеялся. — Да, господин президент, я тоже спрашивал об этом. По-видимому, было время, когда счётные машины проектировались людьми. Конечно, эти машины были очень простыми — ведь это было ещё до того, как были разработаны способы использования одних счётчиков для проектирования других, более совершенных. — Да-да, продолжайте. — Очевидно, техник Ауб в свободное время занимался восстановлением некоторых старых устройств; в процессе работы он изучал их действия и решил, что может воспроизвести их. Умножение, проделанное мною сейчас, — это только воспроизведение работы счётной машины. — Поразительно! Конгрессмен слегка откашлялся. — Разрешите мне указать ещё на одну сторону вопроса. Чем больше мы будем развивать это дело, тем меньше усилий нам потребуется на производство счётных машин и их обслуживание. Их работу возьмёт на себя человек, а мы сможем использовать все больше энергии на мирные цели, и средний человек будет все меньше ощущать гнёт войны. А это, конечно, полезно для правящей партии. — Вот как, — сказал президент, — теперь я вижу, к чему вы клоните. Хорошо, садитесь, сэр, садитесь. Мне нужно подумать обо всем этом… А сейчас — покажите-ка мне ещё раз фокус с умножением. Посмотрим, сумею ли я разобраться в нем и повторить. * * * Программист Шуман не пытался торопить события. Лессер был консервативен, очень консервативен и любил работать с вычислительными машинами, как работали его отец и дед. Кроме того, он контролировал концерн по производству вычислительных машин, и если его удастся убедить примкнуть к Проекту Числа, то это откроет большие возможности. Но Лессер упирался. Он сказал: — Я не уверен, что мне понравится идея отказаться от вычислительных машин. Человеческий ум — капризная штука. А машина даёт на одну и ту же задачу всегда один и тот же ответ. Кто поручится, что человек будет делать то же? — Разум человека, расчётчик Лессер, только манипулирует с фактами. Делает ли это он или машина — неважно. То и другое — только орудия. — Да-да. Я проследил за вашим остроумным доказательством того, что человек может воспроизвести работу машины, но это мне кажется несколько необоснованным. Я могу согласиться с теорией, но есть ли у нас основания думать, что теорию можно превращать в практику? — Думаю, сэр, что есть. В конце концов, вычислительные машины существовали не всегда. У древних людей, с их каменными топорами и железными дорогами, таких машин не было. — Должно быть, они и не вели расчётов. — Можете не сомневаться. Даже для строительства железной дороги или пирамиды нужно уметь рассчитывать, а они это делали без тех вычислительных машин, какими пользуемся мы. — Вы хотите сказать — они считали так, как вы мне показывали? — Может быть, и не так. Этот способ — мы назвали его «графитикой», от древнего слова «графе» (пишу), — разработан на основе счётчиков, так что он не мог предшествовать им. Но все-таки у древних людей должен был быть какой-то способ, верно? — Забытое искусство! Если вы говорите о забытых искусствах… — Нет-нет. Я не сторонник этой теории, хотя и не скажу, что она невероятна. В конце концов, человек питался зёрнами злаков до введения гидропоники, и если первобытные народы ели зерно, то должны были выращивать злаки в почве. Как иначе они могли это делать? — Не знаю, но поверю в выращивание из почвы, когда увижу, что кто-нибудь вырастил так что-либо. И поверю в добывание огня путём трения двух кремней друг о друга, если увижу, что кому-то это удалось. Шуман заговорил примирительно: — Давайте будем держаться графитики. Это только часть процесса эфемеризации. Транспорт с его громоздкими приспособлениями уступает место непосредственному телекинезу. Средства связи становятся все менее массивными и более надёжными. А сравните свой карманный счётчик с неуклюжими машинами тысячелетней давности. Почему бы не сделать ещё один шаг и не отказаться от счётчиков совсем? Послушайте, сэр. Проект «Число» — верное дело; прогресс налицо. Но нам нужна ваша помощь. Если вас не трогает патриотизм, то подумайте об интеллектуальной романтике! Лессер возразил скептически: — Какой прогресс?.. Что вы умеете делать, кроме умножения? Сумеете вы проинтегрировать трансцендентную функцию? — Со временем сумею, сэр. Со временем. С месяц назад я научился производить деление. Я могу находить, и находить правильно, частное в целых и десятичных. — В десятичных? До какого знака? Программист Шуман постарался сохранить небрежный тон. — До какого угодно. Лицо у Лессера вытянулось. — Без счётчика? — Можете проверить. — Разделите 27 на 13. С точностью до шестого знака. Через пять минут Шуман сказал: — 2,076923. Лессер проверил. — Поразительно! Умножение не моё призвание, оно относится, в сущности, к целым числам, и я думал, что это просто фокус. Но десятичные… — И это не все. Есть ещё одно достижение, пока ещё сверхсекретное, о котором, строго говоря, я не должен был бы упоминать. Но все же… Возможно, что нам удастся овладеть квадратными корнями. — Квадратными корнями? — Там есть кое-какие занозы, которые мы ещё не сумели выровнять, но техник Ауб — человек, изобретший эту науку и обладающий большой интуицией, — говорит, что почти решил эту проблему. И он только техник. А для такого человека, как вы, опытного и талантливого математика, здесь не должно быть ничего трудного. — Квадратные корни, — пробормотал заинтересованный Лессер. — И кубические тоже. Идёте вы с нами? Рука Лессера вдруг протянулась к нему. — Рассчитывайте на меня! * * * Генерал Уэйдер расхаживал по комнате взад-вперёд и обращался к своим слушателям так, как вспыльчивый учитель обращается к упрямым ученикам. Генерал не задумывался о том, что его слушателями были учёные, стоящие во главе проекта «Число». Он был их главным начальником и помнил об этом каждый момент, когда не спал. Он говорил: — Ну, с квадратными корнями все в порядке. Я не умею их извлекать и не понимаю метода, но это замечательно. И все-таки нельзя уводить проект в сторону, к тому, что некоторые из вас называют основной теорией. Можете забавляться с графитикой как вам угодно по окончании войны, но в данную минуту нам нужно решать специфические и весьма практические задачи. Техник Ауб, сидевший в дальнем углу, слушал его с напряжённым вниманием. Правда, он больше не был техником: его причислили к Проекту, дав ему звучный титул и хороший оклад. Но социальное различие осталось, и высокопоставленные учёные мужи никак не могли заставить себя смотреть на него как на равного. Надо отдать Аубу справедливость: он не добивался этого. Им было с ним так же неловко, как и ему с ними. Генерал продолжал: — Наша цель, джентльмены, проста: мы должны заменить счётную машину. Звездолёт без счётчика можно построить впятеро быстрее и вдесятеро дешевле, чем со счётчиком. Если нам удастся обойтись без счётчиков, то мы сможем построить флот в пять-десять раз крупнее денебианского. И я вижу ещё кое-что в перспективе. Сейчас это может показаться фантастикой, простой мечтой, но в будущем я предвижу боевые ракеты с людьми на борту. По аудитории пронёсся шёпот. Генерал продолжал: — В настоящий момент нас больше всего лимитирует тот факт, что боевые ракеты недостаточно «разумны». Вычислительная машина для управления ими должна быть слишком большой, и потому они очень плохо приспосабливаются к меняющемуся характеру противоракетной защиты. Лишь очень немногие из ракет достигают цели, и ракетная война заходит в тупик — для неприятеля, к счастью, так же, как и для нас. С другой стороны, ракета с одним-двумя человеками на борту, контролируемая в полёте с помощью графитики, будет легче, маневреннее, разумнее. Это даст нам такое преимущество, которое вполне может привести нас к победе. Кроме того, джентльмены, условия войны заставляют нас думать ещё об одном: человеческий материал гораздо доступнее вычислительной машины. Ракеты с людьми можно будет направлять в таких количествах и в таких условиях, в каких никакой военачальник не решился бы рисковать, имей он в распоряжении только ракеты со счётчиками… Генерал говорил ещё о многом другом, но техник Ауб больше не слушал. * * * Потом в тишине своего жилища он долго трудился над письмом, которое хотел оставить, и в конце концов после долгих сомнений и раздумий написал следующее: «Когда я начал работать над тем, что сейчас называется графитикой, это было только развлечением. Я не видел в этом ничего, кроме интересной забавы, умственной гимнастики. Когда же был создан проект „Число”, то я подумал, что другие окажутся умнее меня; что графитику можно будет использовать на благо человечества — быть может, для разработки практичных телекинетических приспособлений. Но теперь я вижу, что она будет использована только для смерти и уничтожения. Я не в силах нести ответственность за то, что изобрёл графитику». Окончив писать, техник Ауб тщательно навёл на себя фокус белкового деполяризатора. Его смерть была мгновенной и безболезненной. * * * Они стояли над могилой маленького техника, пока его открытию воздавалась должная честь. Программист Шуман склонял голову вместе с остальными, но внутренне оставался спокойным. Ауб сделал своё, и нужды в нем больше не было. Может быть, он и изобрёл графитику, но, раз появившись, она будет развиваться самостоятельно, приведёт к созданию ракет с экипажем и прочим чудесам. «7, умноженное на 9, даёт 63, — подумал Шуман с глубоким удовлетворением, — и чтобы сказать это мне, вычислительной машины не нужно. Вычислительная машина — у меня в голове». От этой мысли он преисполнился чувства гордости и ощущения собственной силы. Не поленитесь, прочтите. Будет забавно.) Нина, не конкретно к тебе. Ко всем. Так. Иллюстрация. Но очень внятная.

Но это нож! А не голубой единорожек плюшевый! Единорожком хоть запыряйся, хоть затрюкачь - не сможешь им убить (хотя я пару вариантов в уме уже прикинула). А нож - он сразу опасен! И то, что ты его используешь только в трюках, совсем не гарант, что когда-нибудь он не воткнётся туда, куда не надо.