Опыт преодоления

[psian Nata 75]

В это непростое время важно опереться на свои внутренние ресурсы. Главное их найти. Иногда человек может найти их сам, иногда могут помочь близкие, иногда может помочь специалист, иногда человеку приходится пройти через серьёзные испытания. 

Такие испытания случаются в жизни каждого человека, каждый из нас проходил и проходит их, периодически такие испытания случаются в жизни стран, наций или как сейчас всего мира, всего общества, каждому из нас ещё предстоит осознать значение всего происходящего. 

Кризисы не случаются просто так. Они случаются почему-то или зачем-то. Они имеют смысл. 

Этому могу предшествовать знаки судьбы. 

Мне случайно попалась статья одного психолога, который описывает свой опыт преодоления серьезного кризиса. 

Это человеку 1 апреля исполнилось 80 лет. 

Мне кажется статья очень полезна будет для многих. 

С радостью делюсь. 

[psian Nata 75]

Опера хромых (опыт преодоления)

Автор

• Элькин Владимир Михайлович

"Удача - это переход от одной неудачи к другой с возрастающим энтузиазмом!" У. Черчилль.

Я спешу

Сегодня у меня большие планы. Надо успеть сделать сеанс музыкотерапии. Надо рассказать о новых идеях друзьям, надо скорее написать книгу.

Я спешу. Но на пути этих срочных дел встает жестокая жизнь.

Я перехожу улицу и замечаю мчащуюся с моста машину - "так мчатся только на гонках" - мелькает мысль, надо успеть, мне ведь осталось пройти только два шага... Но я не успел сделать эти два шага до тротуара - они отделяли меня от обычной жизни, оказывается, прекрасной, несмотря на огорчения и переживания. Внезапно я ушел в другой мир - полной тишины и обездвиженности. Это была ночь - темнота и тишина, и тень ощущения – что-то не так... Ведь только что было утро кипящего дня, а не время сна.

Я слышу, какой то обесцвеченный голос похожий на мой: "Меня сбила машина?" Слышу и ответ: "Все хорошо, миленький, лежи теперь...". Я вижу кровь на своей одежде. Я лежу в машине.

"Меня сбила машина", - бесстрастно шелестит мне утихающее сознание. Я не испытываю никаких чувств.

Потом я узнал - женщина, которая спасла мне жизнь, срочно вызвав "Скорую", просит поехать со мной, ей не разрешают. Я вроде ничего не слышу и не понимаю, но опять слышу свой обесцвеченный голос: "Пустите ее".

Так начался мир кошмара - болей, мучений и страха. Машина сбила меня, я взлетел на воздух, у меня сломана голень слева, разорваны связки в колене справа, сломан таз, повреждены почки, разбит череп.

Меня ждали месяцы нестерпимых болей, они стали слабыми, но и до сего дня не оставляют меня, напоминая о войне с бедой.

Меня ждали 5 операций, четырехмесячный ужас обездвиженности. Я пошел только через полгода, через год - на костылях - я заставил себя ходить на работу, написал книгу и начал, наконец, вспоминать о преодолении своей беды. Не хочу оживлять ужасы, а вспомню о моментах преодоления. 

Жизнь мне спасли терпение, доброта и помощь моей жены, удача встречи с мастером-хирургом. От меня требовалось сопротивление и выживание. Сопротивление началось в реанимации. Я ползал по постели около врачей-реаниматоров, боли были сняты, я попросил бумажки и начал каракулями писать свою книгу. Мне не хотелось признать жестокую правду. Несмотря ни на что, буду писать, решил я, и это, возможно, было началом сопротивления и спасения. Мне некогда страдать и помирать - надо работать. Кривыми каракулями я писал нечто нечитаемое, но мне необходимое.

Выживание...

Для начала я не надевал очки и мне начинало казаться, что все это - кошмарный сон. Ведь это все не могло быть реальностью, как и крики пьяных со сломанными ногами, ночные крики старушки: "Убейте меня ... простите меня", как и то, что в соседней палате кто-то в делирии выбросился из окна. Это дурной сон, а я ухожу в серый цвет спасения от жестокого мира.

Светлело и темнело окно - это шли дни и месяцы. Но каждая секунда была временем невозможно жестокой боли и страха.

Как началось противостояние? Я опускался до дна в темную реку страха и отталкивался ногами ото дна, чтобы всплыть. Я истово сопротивлялся, уходя от всего в свое дело - я каждую разумную минуту думал и представлял свою книгу, которая еще не написана. В воображении я рассказывал, играл мелодии гениев и говорил с людьми, сочувственно меня слушавшими. В прошлом искал самые хорошие минуты и образы, и уходил в них. Легкий покой приходил, если я сопротивлялся, например, пытался справиться с болью.

Однажды, обнаружив себя среди ночи, я увидел, что за окном было черно и не скоро оно станет розоватым. Замученная спасительница-жена спала, и я поклялся, что не буду будить ее и сестру, и просить наркотик от боли. А боль была бесподобна - она искрилась, вспыхивала и плавилась, обжигая до оторопи. Это была симфония болей и каждая ее секунда была незабываема. Я представил ее сверкающим существом вроде Змеевны на картине Рериха, это развлекло, но не помогло. Вспомнилось, как вчера приходила коллега-психолог и посоветовала - "представь, что этих болей нет". "Хорошее дело", - заскрипел я мысленно. Какая то сволочь опутала пальцы ног тонкой проволокой и РЕЗКО тянет ее вверх. Боль только и есть, а меня нет, есть только визжащая от боли нога. Субличность по имени НОГА. Нога плачет и визжит от болей, пятку пронзил раскаленный стержень. Дело в том, что я проснулся на операции. И увидел - хирурги как дятлы стучали над моей ногой, чья-то высокая тень прошла к моей ноге и чем-то перекусила стержень, который пронзал пятку. Он вытащил стержень из пятки, но нога-то это помнит. Тогда я попросил усыпить меня, не хотелось слушать этот стук.

Я погрузился в сон и обнаружил себя маленьким и дрожащим от холода, я иду с отцом по улице Чайковского, оглядывая дома с дворянскими гордыми гербами. Это раннее утро, а куда мы идем? А идем мы в баню. Там царство тепла и горячая вода, льющаяся вода, ее теплые потоки спасают меня от боли. Это был синий сон - покой освобождения, синий мир воды, - потом понял я.

А вот другая ночь - приснился кошмар. Я вижу огромную фотографию и нахожусь в ней, на ней развалины, битое стекло, мертвые чеченцы, дохлая лошадь, и я с моей ногой, которая лежит как застреленный поросенок. Сон сегодня не помощник. Теперь ночь боли, а я не хочу ни болей, ни наркотика. Плохо то, что в эти месяцы я был счастлив только в дни операций, когда мне давали наркотик и боли исчезали, Быть без болей - это счастье - поняло мое тело. Так инвалиды становятся наркоманами - понял я. Наркотик, который мне дают, превращает меня в радостного кретина - катятся цветные шары, какие-то англичане резвятся в коттеджах в красочном фильме-кошмаре. У меня лживое радостное чувство, что мне сейчас дадут тысячу долларов, а за что собственно, все это бред. Я боюсь этой лживости, фальшивого счастья. Гнев охватил меня. У меня есть еще другая нога! Сил у меня, конечно, нет, но я заставлю себя согнуть другую ногу 800 раз! Когда я начитывал десятки и сотни сгибаний, я устал больше, чем от счета баранов, и забыл все - не только боль, но и кто я такой, и как меня зовут, и что у меня болит. Пришел сон усталости. Это была прекрасная методика спасения от болей. Я понял, что все амбиции - это суета, а счастье - просто сидеть, просто стоять, а пройти до туалета -  это несказанное счастье.

Преодоление

Вскоре дела мои пошли хуже, и я увидел плохой сон... Я стоял на территории института, около ступеней на входе в садик, в виде странной скульптуры. Я был весь в железе (самое удивительное, что через месяц мне, спасая расколотые кости, введут стержни через живот и пронижут ими кости таза, их скрепят огромные болты - кто их видел, сразу делал обморочное усилие покачнуться и осесть). Рядом со мной стояли еще два человеко-памятника - один из них был мой друг художник и фотограф Юрий Филон. Он спился и работал дворником, подметал этот садик, где мы сейчас. К сожалению, он недавно умер. Он был голоден и искал что-то в баке, а крышка захлопнулась и ударила его по левому виску. Через 2 дня он умер. Я вспомнил, что за неделю до беды он нарисовал картину, на которой было существо похожее, одновременно, на Пушкина и на печальную лягушку, у этого существа на левом виске было нарисовано что-то темное. Третий живой памятник был мой друг, который умер год назад от лейкоза, он очень страдал. Он был в черном. Я вспомнил, что за неделю до смерти он увидел сон - палач в черном спросил его, куда он пойдет направо или налево. После этого сна он крестился. Мы стояли втроем - один в баке, другой в железе, а третий в черном. Нас не замечали. Я видел через ограду место, где меня задавила машина. И тут я увидел людей, которые уходят, их глаза были как у рыб. Глаза уходящих - это очень тягостное зрелище, и я попросил Бога и музыку помочь мне - много дела не сделано, рано уходить.

Я помогал всем музыкой, пусть она и мне поможет. Но классическая музыка печальна, ее плач стал уводить меня в мир иной. В испуге я стал слушать радостные мелодии, но это было еще хуже - это было оскорбительно негармонично. Глаза утонувших смотрели печально, как рыбы в аквариуме. И я оказался около Амстронга, и бросился в его оркестр, прося поиграть на пианино. Черные музыканты недружелюбно смотрели на меня. Армстронг сказал мне с иронией: "Белый человек, ведь ты так любишь классику, зачем ты пришел к нам". Но я ринулся к пианино и стал играть вместе с ними. Золотая труба Сачмо сверкала солнцем, золотистые звуки его трубы, ослепительные мелодии негритянского гения были такие же могучие, как мелодии Бетховена. Музыка Сачмо спасла мне жизнь.

Потом я записал кассету, где собрал лучшие мелодии Армстронга, темы, которые играет его золотая труба - спасительница от смерти.

Меня посадили в кровати первый раз через 3 месяца после травмы. Я мечтал куда-нибудь пойти, но ноги у меня были опухшие и беспомощные. Они были пластилиновые и не могли меня удержать. Я прочитал, что царь Федор Иоаннович был скорбный ножками. Я горевал, вспоминал слова Будды. Будда сказал: "ты должен любить безногих, двуногих, четвероногих и многоногих". Когда он говорил про безногих, то имел в виду не таких как я. Он имел в виду змей. Ко мне пришла знакомая и закричала: "Володя, тебе повезло". Она имела в виду то, что я выжил. Кто-то во мне заскрипел:  "лучше бы я гулял, как и все, где ж тут повезло".

Знаки

Я вспомнил знаки предупреждения от судьбы. В начале года я купил дракона - знак года, но у него отломилось крыло. (Мне объяснили, что пострадает моя нога, но я не внял). Я снова купил дракона, но и у него отломалось крыло (пострадает и вторая нога, сказали мне, но я не внял).

Я сидел в Доме ученых, ожидая своего выступления. У меня в руках был аргентинский народный инструмент - он был как большая палка и журчал, если его перевернуть. Я задремал, слушая романсы Вяльцевой. Вдруг раздался грохот. "Кто-то упал" - понял я. Оказалось, что упал-то я, вместе с аргентинским инструментом - подо мной рассыпался стул (я опять не внял).

Однажды, когда я бежал с работы, меня догнала собака. Она безжалостно вцепилась мне в левую ногу - именно в ту, которую скоро сломает машина. Я всегда любил собак, но теперь это чувство потускнело. Она была знаком - не спеши, останови свой безумный бег, но я не внял.

Это беда холерика да еще родившегося 1 апреля, в День дураков. Дураков надо учить.

Теперь я не бегаю, а занимаюсь только важными неотложными делами... Моя внучка дала свою испорченную игрушку - щелкунчик с отломанными ногами. Став умнее, я умолял спасительницу жену: "Инна, почини этого щелкунчика поскорее".

Гнев

Я в санатории и сижу на тележке, все ходят, кроме меня, тележка слабо двигается, и я отталкиваюсь от пола костылями, двигая ее. Ожесточение ведет меня - сегодня врач сказала мне: "Ходить вам нечем, все время лежите". Гнев, охвативший меня, был лучше уныния и страха. Я каждый день вставал на костыли, держась за спинку кровати, и на распухших пластилиновых ногах, похожих на опухшего поросенка, пытался двигаться.

Через какое-то время мне разрешили прийти на физкультуру. Я ехал по спуску, держа руками за перила (руки стали как у Шварценеггера, шутка ли, сутками таскаю себя в тележке, отталкиваясь костылями). Вот и зал. Красавица-физкультурница показывает, что делать и поломанные люди с восторгом все это делают. Я старался, как мог, мотая битой головой. Потом все стали ходить (я был единственный среди всех - сидячий). Они были похожи на лемуров с фантастическими повреждениями конечностей. Я боялся, что они отдавят мне мои клешни. Все устремились к шведской стенке. Я решил показать, как я здорово стою - пусть все порадуются со мной. Но не понял, что устал. Когда я поднялся на костылях, у меня закружилась голова и я упал на красивую физкультурницу. Она возмутилась, сказав, что ей не нравится, когда на нее падают. Она отослала меня обратно - учиться ходить. Это была среда, мне разрешили появиться после этого скандала только в понедельник. Наконец, я решил добраться до рояля в зале и помочь себе музыкой. Напуганная психолог говорила мне, что я не смогу подняться на сцену, но мой энтузиазм и моя битая голова ничего не хотели знать. Я подъехал к сцене на тележке, отважно вышел и стал подниматься, ставя резиновые ноги, на ступеньки, держась за боковые стенки входа на сцены. Наконец, я оказался на сцене и бодро пополз к стулу у пианино. Хватаясь руками, я вполз на стул и счастливо поиграл себе, во славу музыки и будущих удач. Перепуганная психолог опасалась, что я рухну и расколюсь на отдельные фрагменты. Однако я так же браво сполз со стула и приполз к ступенькам. Я никогда не видел и не слышал таких сеансов музыкотерапии.

Я подумал, что это прекрасный сеанс для инвалидов. Они сидят в зале - ломаные и битые. Приползает их коллега, он резво вползает на сцену, играет и так же бодро уползает.

Я вспоминаю себя на костылях в зимний день - кругом январь, гололед, такой, когда люди стараются меньше ходить, я иду до гостиницы остановку и добираюсь за полтора часа. Но я упрям, у меня как у собаки 4 ноги и я не падаю на скользком льду. Я заставлю себя ходить и ползать. Я так мечтал об этом в больнице - все уходили, а я оставался один. Но мне, еле ползающему по комнате, позавидовал пациент, который лежал в кровати - у него была удалена ступня.

Теперь я ползаю и кругом нет более неуклюжего инвалида. В трамвай я вползаю на руках, из трамвая я выпадаю, в метро я раз выпал на какую-то женщину. Недавно я вышел на крыльцо дома и увидел друга, от радости я потянулся к нему и выпал с лестницы, но он меня поймал. Я мечтал в больнице, что когда-нибудь буду в Доме книги и однажды я дополз до прилавка, но все в магазине оторопело разглядывали меня. Меня это окрыляло.

Осознание

Однако отчаяние и страх в душе не оставляли меня

Я решил изучить свое состояние и запомнить навсегда.

...солнце тогда мне казалось черным, потому что я жил в трагическом мире боли и страха...

...ноги визжали от боли всегда - да и сейчас это часто делают...

...воздух - морозный, свежий, крепкий воздух - казался мне густым и вязким...

В мае следующего года я уже хожу на костылях, хожу медленней всех, кто передвигается на улице, но это счастье. Однако у меня новые стрессы и горести. Я научил свое сознание, которое всю жизнь отличалось тревожностью, быть спокойным. Четыре месяца я повторял себе заклинание: "закон жизни и выживания для меня таков - ЧТО БЫ НИ ПРОИЗОШЛО, Я ЧТО-ТО ДЕЛАЮ, А ЕСЛИ НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ, НЕ ОБРАЩАЮ НА ЭТО ВНИМАНИЕ И НЕ ТРАЧУ НА ЭТО СИЛЫ". Четыре месяца я учил, как ребенка, подсознание, и оно научилось так реагировать на все и блаженный, желанный покой пришел ко мне. Оказалось, я открыл велосипед - потом нашел индийскую поговорку - "в беде либо противодействуй, либо оставь без внимания". 

Позже обнаружил в биографии Рахманинова - композитор, находясь в депрессии, слушал слова врача, который без пауз медленно повторял ему древнее заклинание преодоления. Он слушал их 4 месяца, а потом встрепенулся и написал свой гениальный 2-й концерт.

Куэ, оказывается, говорил, что срок нужный для успеха самовнушения - 4 месяца.

Я поверил. Я знал, теперь нужно самую малость - вызвать солнечную радость, но... для нее нет поводов, у меня новые беды: впереди две операции на почках.

Я решил, что тогда надо высмеять все проблемы. Обращаюсь к мудрому Пезешкиану и вспоминаю анекдот: Человек писает в постель. Его отправляют к психологу. "Помог психолог?" - спрашивают друзья.  "Я также писаюсь в постель, но теперь я горжусь этим!!!" "Писаешь в постель? - говорит Пезешкиан - "молодец, умеешь плакать вниз!"

У меня сломаны кости - это замечательно, значит, возможно, начнется омоложение. Пробита голова - это прекрасно, так иногда возникают экстрасенсорные способности. Такими травматиками были и Джуна, и Ванга. Пока я не вижу особых способностей. Наоборот, мне кажется, что при не весьма обширном уме я отличаюсь косноязычием (это образ Салтыкова-Щедрина). Проявления перемежающегося слабоумия - налицо, а особых способностей - не видно. Ждем-с. Должна же быть какая-то польза от травмы головы. Кстати, вспомнил английский комический стих:

Когда я был мальчишкой, умом я не блистал.
Года прошли, но все же умнее я не стал
И что бы я ни делал, все наперекосяк,
Видать чем больше парень, тем больше он дурак.

Камень в почках - прекрасно - так я теперь не могу нарушать диету. А эти острые боли в почках - это тоже замечательно. Ведь они отвлекают от болей в костях. Когда я смог передвигаться, то добрался до того места, где меня сбила машина. Первый раз я протащил себя тем же путем что в день беды. Сначала мне было очень страшно - я целый год видел это место в кошмарах. Последующие дни страхи таяли. Теперь я равнодушно смотрю на это место, иногда даже забываю, что здесь пролилась моя кровь и полтора года выпали из жизни. Поток времени смывает все и этим надо пользоваться, человек ко всему привыкает.

Опера хромых

Теперь я вошел в группу хромых. Среди нас есть замечательные люди. Я был в санатории два раза и те, кто меня окружали, поразили меня своим мужеством. И сочувствием. Это случайная выборка россиян попавших в беду, это - люди моей страны и они мне нравятся. Я видел, как они справляются с проблемами и многому поучился у них. Особенно мне запомнилась старушка, которая терпела страшные боли, так как хотела ходить после перелома шейки бедра.

Среди нашей группы были знаменитые люди.

Например, Сервантес. Он попал в плен к туркам, дважды пытался бежать и начальник города говорил - пока этот хромой здесь, я опасаюсь за судьбу османской империи.

Хромой от рождения Байрон стал замечательным пловцом, и итальянцы звали его ЧЕЛОВЕК- РЫБА.

Парализованный Николай Островский ВСЕГДА УЛЫБАЛСЯ.

Милтон Эриксон сидел в инвалидном кресле. В 18 лет он думал, как было бы хорошо, если бы заскрипело это кресло. Через несколько месяцев оно ЗАСКРИПЕЛО и он снял проявления паралича.

Рузвельт был инвалидом после полиомиелита. Специальное устройство поддерживало его тело, но он выступал с речами по всей стране и стал президентом. После инагурации он остался один в комнате и ему пришлось ползти по полу из кресла к столу. "Хорошо, что американцы меня не видят," - думал тогда Рузвельт.

Луспекаев сыграл свою самую великую роль в фильме "БЕЛОЕ СОЛНЦЕ ПУСТЫНИ", уже потеряв ступню.

Есть еще хромой бес Лесажа, но это особая история.

Герой картины Рибера - колченожка. Мальчик с изуродованными ступнями громко неудержимо хохочет. Эта картина - символ преодоления.

Этот год я ходил на пластмассовых стеклянных и на резиновых ногах. И пусть пока я не могу, как Маресьев, стучать ногами, прыгать, танцевать, но опыт преодоления был полезен. Надо тащить себя на работу и проводить сеансы музыкотерапии, и изучать тайны восприятия цвета и музыки, и помогать людям. Почему же рассказ назван "Опера хромых"? ХОЧЕТСЯ УЛЫБНУТЬСЯ ВМЕСТЕ С ЧИТАТЕЛЕМ.

Мы вспомним анекдот:
Петька спрашивает Чапаева:

- Что ты пишешь?
- Оперу.
- А про меня напишешь?
- И про тебя, Петька, напишу, опер сказал - пиши про всех.

Я представил хриплые голоса хромых - от хромого беса до пиратов капитана Флинта. И решил написать про всех наших. Мы, хромые, скорбные ножками - очень упрямые, активные и веселые люди.

Владимир Михайлович Элькин – врач,  кандидат медицинских наук, психотерапевт, музыкант, музыкальный терапевт, член Арт-терапевтической ассоциации. Автор 80 научных работ,  книг: «Целительная магия цвета и звука», «Театр цвета и мелодии ваших страстей». Находится в переписке с М.Люшером, создателем цветового теста, автор методики цветодиагностики и психотерапии произведениями искусства.

[psian Nata 75]

Сейчас все кто вместе со своими близкими в одной квартире может просто обнять их. 

[htertin 11]

04.04.2020 в 16:00, psian Nata сказал:

Сейчас все кто вместе со своими близкими в одной квартире может просто обнять их.  

Это точно

Сейчас вообще во время карантина стоит остановиться, осмотреться назад и переосмыслить все.

Обязательно нужно больше уделять внимания близким!